Палеонтологический сезон завершен, мороз сковал землю и раскопки сильно затруднены. Образцы отмыты и пропарафинены, самое время подвести некоторые итоги. Почти половину сезона я провёл в маленькой области карьера Змеинка - общая ширина всех раскопок не превышала 10 метров. Однако, в этой области выходят коренные слои глины, перекрывающие диапазон от Coronatum.grossouvrei среднего келловея до Lamberti верхнего, общей мощностью больше 10 м. Это даёт возможность накопать аммонитов хорошей сохранности по скульптуре и по перламутру, которые будут привязаны к слою находки, и проследить «своими глазами» смену аммонитовых комплексов. Поскольку почти все образцы замещены пиритом и обычно встречаются вне конкреций, постобработка аммонитов достаточно простая, и можно сконцентрировать все усилия на раскопках.

При написании заметки вдохновлялся статьёй по Михайловским карьерам (Detailed biostratigraphy of the Middle Callovian–lowest Oxfordian in the Mikhaylov reference section (Ryazan region, European part of Russia) by ammonites, далее — Статья) и серией фотографий «стратиграфия в картинках» за авторством Dimka [например, Михайловцемент. Стратиграфия в картинках].

О карьере

Карьер давно не разрабатывается — он уже 8 лет как затоплен. Причём по спутнику самая продуктивная часть северной стенки была вскрыта вообще больше двух десятилетий назад. С тех пор эрозия постепенно осложняет задачу палеонтолога: рязань оползает на оксфорд, оксфорд на келловей. Трава и кусты пронизывают глину своими корнями, так что скоро она превратится в обыкновенную почву. Ни а какой сохранности палео-материала в таких условиях говорить не приходится.

По счастливой случайности (или же по технологии добычи) на ряде участков вскрыша снималась по нижней границе оксфорда, причём ширина ступеньки оказалась достаточно большой. Теперь келловейские глины зажаты между мергелевыми прослойками верхнего келловея сверху и известняком/песчаником снизу, что уменьшает их размывание. Оползни сваливаются с каменистого уступа, и коренные слои оказываются в хорошем доступе. Похожая ситуация сложилась на маленьком участке северной, также давно заброшенной, части карьера Михайловцемент.

Несмотря на то, что добыча прекращена, в западной части карьера снуют самосвалы, на горах молотого известняка крутится экскаватор и работает какое-то производство, обильно покрывающее ближайшие сотни метров толстым слоем седой пыли. Благодаря огромным размерам карьера, на северной стенке вся эта возня практически не ощущается. Людей на карьере немного, в основном приезжают кататься на sup-досках и рыбачить в затопленной части. Из крупных животин встречал забежавших случайно собак и лис, в непосредственной близости также видел косулю. Поэтому карьер ощущается не местом добычи известняка, а причудливым природным обнажением коренных слоёв.

Без машины транспортная доступность карьера весьма условная, хотя ж/д и проходит в паре километров. При наличии авто ехать от мск всего 2-3 часа, можно обернуться за день при 8-9 часах раскопок. За исключением ранней весны, дорога в нормальном состоянии. Непосредственно к карьеру с северной стороны подходит пара грунтовок, одна из которых когда-то была отсыпана щебнем и может использоваться в умеренное межсезонье. Летом от машины до раскопа идти всего 200 метров, совсем в межсезонье приходится топать от асфальта по грязи/снегу 1.5 км.

После Оки подмосковные леса сменяются бескрайними полями, которые тянутся далеко за Михайлов. Кусты и деревья прячутся в оврагах и вдоль рек. Поэтому на карьере почти всегда ветрено, а на комаров и намёка нет. Северная стенка хорошо освещается солнцем — весной она быстро оттаивает, но летом под его лучами глина раскопа затвердевает до каменного состояния за день.

Когда много раз ездишь в одно и то же место, становится особенно заметно течение времени. Солнце медленно ползёт над карьером и старается осветить с трудом вырытые аммониты. Сначала оно вообще не достаёт до раскопа, потом тени уже нигде не остаётся. Наконец, красное закатное солнце уже не способно осветить раскопки, и бурную деятельность приходится сворачивать.

Листья проклёвываются, растут, желтеют и опадают. Лёд тает, чтобы снова замёрзнуть в конце года. На смену растаявшему льду приходят галдящие чайки. Но вот они отгнездились и покинули карьер. Теперь только вОроны медленно кружат над головой, срываясь с края обрыва и с удивлением натыкаясь на раскопки. Дни становятся короче, вечером веет прохладой. Намоченную осенними дождями глину схватывает первым морозцем. Утки слетаются на водную гладь и начинают тренировать перелёт на зимовку. Наконец, мороз и снег консервируют карьер до следующего года.

Каждый год карьер немного изменяется — стенки обваливаются и оползают, растительность пытается закрепиться на склоне. Слои, легко доступные в прошлом году, оказываются погребены под осыпями. И наоборот, съехавшая осыпь обнажает недоступные ранее без расчистки области. Жаль, что доступная площадь обнажений потихоньку уменьшается.

Эпохи застыли глиняными слоями, и миллион лет ужался в десяток метров осаждений. Напоминанием о былых временах служат лишь раковины аммонитов, да ростры белемнитов. Пока они покоятся в глине, время не властно над ними. Сотню миллионов лет пролежали они в грунте, и многие даже сохранили окраску. Но стоит им оказаться на поверхности и время быстро навёрстывает своё - перламутр слезает за несколько недель, пирит разлагается чуть дольше. Мергель и тот разваливается в крошку. Так что действовать нужно быстро и решительно.

На этом лирическое отступление закончу и перейду к раскопкам.

Раскопки и схема разреза

В ходе двух серий поездок (весна и осень) были вскрыты отложения келловея, начиная с чёрного песка нижнего/среднего келловея. В абсолютных величинах получилось 0÷13 м от основания серой глины, подзоны Coronatum.grossouvrei, Athleta.phaeinum, Athleta.proniae и вышележащие, в которых целой фауны практически не нашлось.

В прошлом году я копал на северных стенках Михайловцемента и Змеинки в разрыхлённых приповерхностных слоях. Аммониты массово появлялись в ~4 м от мергелёвой плиты, но сохранность перламутра была «никакая».

В начале этого сезона попробовал поковыряться в нижних слоях 0÷3 м, но не сильно удачно — из Erymnoceras’ов попалась лишь пара микроскопических образцов с облезшим перламутром. Судя по всему, дальше осыпи не продвинулся.

Оползень с фотографии «Весенние оползни и первые раскопы» в верхней части обнажил плотную увлажнённую серую глину, кардинально отличающуюся по сложности раскопок от приповерхностных слоёв. Оказалось, что в такой глине можно найти аммониты с хорошей адгезией перламутра (например, Перламутровый proniae (183)). Конец весны и начало осени провёл на уровне ~4,5÷6,5 м в коренных слоях, безжалостно счищая пересохшую приповерхностную глину. Аммониты попадались красочные, но небольшие.

Потом вернулся к идее найти Erymnoceras’ов, и в этот раз преуспел. Нижние 1.5 метра глиняных отложений содержали достаточно много раковин умеренно-хорошего сохрана.

Наконец, в конце сезона решил посмотреть мергелевые слои, что в итоге переросло в шурф через всю глиняную пачку. Старался выдерживать площадь основания слоя ~1м2, поэтому появилась возможность сравнить концентрацию аммонитов в различных слоях разреза. Выше отметки 10 м ничего целого в шурфе не нашёл, хотя обломки ЖК внушительных размеров встречались. В диапазоне 8÷9 м тоже судя по всему нарвался на оползень или другой состав глины. Для остальных высот глина была однородной, не пересушенной и медленнокопаемой. Продуктивная часть содержала 24 ступеньки высотой 20-60 см, нумерация сверху вниз: 23М-0,…, 23М-23. Выяснилось, что глиняные слои возможно имеют уклон в -7% по направлению вглубь стенки. Во всяком случае, трещины между пластами глины и граница раздела серой и бурой глины в основании шурфа имели примерно такой наклон. Прослойка давлёных ЖК на уровне 0.8 м тоже постепенно понижалась к 0.6 м при углублении в глину, но м.б. это просто локальная неоднородность.

Даже неделя морозов на уровне -5 не привела к промерзанию глины. За две недели на 10 см промёрзла ничем не закрытая глина. Мелкие же заморозки в районе нуля градусов только убирали грязь с поверхности осыпи. Поэтому объём выкопанного слоя 0.5÷2 м существенно увеличился.

В течение сезона мои представления о коренном слое несколько изменялись. В итоге, начиная с высоты 10 м и ниже можно докопаться до массивной увлажнённой серой глины. Cлои содержат аммониты хорошей сохранности. По влажности глины и отсутствию рассохшихся трещин в её пластах можно сказать, что глина не пересыхала. Поэтому механическое воздействие на аммониты внутри было минимальным, а также они были надёжно защищены от кислорода и перепадов температур. Всё, что лежит на этой глине — судя по всему оползень. При этом приповерхностная глина может быть достаточно структурирована, но недостаточно увлажнена. Насчёт приповерхностного слоя с оранжевыми «шарами» из опесчаненой глины так и не решил, что это — вариант коренного слоя, окисленный коренной слой или же осыпь. Поэтому привязка аммонитов из этого слоя под сомнением, и в разделе «статистика» я их не учитывал.

Бурый глинистый слой с какими-то твёрдыми, белёсыми на сколе, включениями и чёрный песок сильно изменяются вдоль разреза. Например, мощность бурого слоя растёт с 0,1 до 0,5 м при сдвиге на 3 м вдоль разреза (см например фото шурфа и фото слоёв разреза). Но ничего путного из фауны в этих слоях я не нашёл, встречались только белёсые на изломе белемниты.

В нижних полутора метрах серой глины достаточно много ракушек двустворок (?) , они практически не выделяются из глины — это по сути отпечатки с полурастворённой оболочкой, но при желании извлечь их можно.

В ходе раскопок осыпь и засохшая глина счищались, иногда в осыпи попадались аммониты без перламутра. Уже в 30-40 см от поверхности встречаются аммониты с хорошей сохранностью перламутра. В целом, максимальная глубина всех раскопок, если отсчитывать по кратчайшему расстоянию к поверхности разреза, не превышала 1,5 м. В ходе раскопок глина снималась послойно, аммониты привязывались к слоям толщиной 0,2-1 м. Каждая площадка выравнивалась по пузырьковому уровню, в конце сезона уточнил высоту слоёв по лазерному уровню. Многие аммониты были найдены уже в кусках глины на дне площадки, поэтому её периодическая очистка повышает процент обнаруженных образцов.

Для плотной серой глины скорость раскопки получалась порядка 0.1÷0.2 м3/ч, для сильно опесчаненой глины и для поверхностных осыпей - до 0.5 м3/ч. Итого, за день удавалось раскопать 0,8÷1,6 м3 коренного слоя. Ради интереса оценил также влажность глины в коренном слое в 0,08-0,18 л/кг породы.

Пояснения к рисунку: левая часть — кусок рис. 2А из Статьи, разрез Михайловцемент-1. Хотя слои ниже глины в разрезе Змеинка больше похожи на Михайловцемент-2, вставил разрез без разрывов. Фотографии посередине — границы глина-песок снизу и глина-мергель сверху, верхнее фото не в масштабе. Колонка «шурф» - высоты ступенек шурфа, содержавших аммониты. Серая полоска сверху условно обозначает мергелевую плиту. Аммониты, извлечённые в ходе раскопок шурфа и после него имеют привязку к номеру ступеньки. В начале сезона привязка даётся как интервал высот. Колонка «аммониты» - условное распределение находок по высоте, используются все находки за сезон. Сплошная линия — более 1 находки на ступеньку, точка — одиночная находка. Столбец «фототаблица» - ссылка на изображение аммонитов из данной ступеньки/с данной высоты. Число до точки — номер фототаблицы, после — номер конкретного образца. Цветовая гамма семейств аммонитов стандартная по всей заметке, см также рис. «Распределение по размерам в слое».

Касательно расположения подзон в данном разрезе, можно попробовать восстановить их по корреляции со Статьёй (зм_ - высота из раскопа, ст_ - высота из рис. 2 Статьи). Есть несколько явно выделяющихся слоёв — (1) чёрный песок и бурая прослойка под глиняной пачкой, высота зм_0 м/ст_4,8 м, хотя нижележащие слои больше похожи на рис.3 Статьи; (2) уровень, где заканчиваются Erymnoceras’ы (зм_1,1 или зм_0,8)/ст_5,5 м; (3) верх мергелевой плиты зм_11,1 м/ст_16 м (надеюсь, не перепутал горизонт конкреций).

Таким образом, от последних Erymnoceras’ов до верха мергелевой плиты 10-10,3 м на Змеинке и 10,5 м в Статье. Слой с Erymnoceras’ами на Змеинке чуть толще, в целом же в первом приближении для глиняной пачки можно использовать схему разреза Михайловцемент 1. При этом слой с Erymnoceras’ами соответствует биогоризонту Kosmoceras posterior зоны Coronatum.grossouvrei. Если грубо пользоваться аналогией, нижние 2 м соответствуют Coronatum.grossouvrei, следующие 2 м - Athleta.phaeinum, а вышележащие содержащие фауну слои это Athleta.proniae.

Копать мергелевые слои аналогично глине видимо нет особого смысла — аммониты редки. Проще идти вдоль линии выхода мергеля по карьеру и выковыривать торчащие. Собирать пиритовые аммониты из осыпей летом-осенью тоже особого смысла нет — мне в основном они встречались в собственных «отвалах». Только ранней весной в свежих оползнях можно найти приличного качества образцы.

Немного бесполезной статистики

Нужно отметить, что далее речь пойдёт о найденных аммонитах, содержащих не менее 1 оборота (интегрально). В случае дужек это будет оговорено отдельно. Поскольку часть аммонитов остаётся в выкопанной породе, да и сохран сильно зависит от вида, по полученным данным нельзя сказать о реальном соотношении видов, размеров и т. д. у аммонитов. Например, на фото ниже приведены фотографии извлечённой пиритовой части и глиняного отпечатка. Поскольку шурф был в единичном экземпляре, сложно сказать, где изменение концентрации аммонитов вызвано глобальными причинами, а где — локальной неоднородностью.

После некоторой формализации и классификации находок, вместо россыпи образцов получается набор цифр, и выводы на основе этих цифр часто отличаются от интуитивных. Хотя конечно же всё зависит от критериев формализации.

Измерил размеры найденных аммонитов и посчитал статистику для образцов из шурфа (выборка Nш=350 шт.), где все слои представлены равномерно, и все микропупки были учтены. Ниже приведена соответствующая гистограмма размеров аммонитов.

Excel LibreOffice Calk любезно посчитал некоторые статистические показатели: Q1=10 мм, Q2=15,4 мм, Q3=23,4 мм, Q3.5(10% самых крупных)=32 мм. Всё, что меньше медианного размера сложно определить точнее семейства. С учётом информации о слое, до вида иногда можно попробовать определить образцы размером больше Q3, т. е. только четверть найденных аммонитов. Средний же размер составил 18.3 мм.

Полученная гистограмма скорее всего определяется двумя величинами — вероятностью пиритизации, наверняка обратно пропорциональной размеру аммонита, и вероятностью находки в глине. Последняя более-менее постоянна при размере аммонита больше толщины среднего отделяемого куска глины, и быстро падает при дальнейшем уменьшении размеров (аммонит оказывается внутри глиняного куска). Кроме того, совсем мелкие образцы трудно заметить, даже если они торчат из глины.

В этих раскопках измерял объём выкопанной глины, так что удалось оценить концентрацию аммонитов. «Погрешность» по оси абсцисс — высота слоя, сама точка — усреднённая по слою концентрация аммонитов.

Если сравнить эту картинку с аналогичной из Статьи (рис. 8) — мало общего). Там, конечно, говорится о количестве аммонитов (скорее всего — определяемых, они могут и меньше 1 витка иметь), а не о концентрации, но в глиняной толще объём выборки для слоёв вряд ли сильно отличался. В моём случае на 8.5 м глина сильно опесчанена, встречаются желтые песчаные шарики. Возможно, это очень локальное явление и в паре метров сбоку состав породы будет другим. Но и в однородных кусках глины в этом интервале целых аммонитов не было.

Ради этого рисунка пришлось навести порядок и измерить все аммониты из шурфа) Но он конечно гораздо более наглядный, и несёт больше смысла, чем просто плотность аммонитов. В принципе, на него можно было нанести разными тонами и степень сохранности, но я схалтурил не стал его перегружать.

Опять же, сравнивая с (рис. 8) , бросается в глаза резкий рост концентрации Cardioceratidae (Funiferites’ов) в 23М-11 и 23М-13. Самое интересное, что в 23М-12 найден только один Funiferites, хотя количество Kosmoceras’ов существенно не изменялось. Ниже 3 метров нашёл всего один микропупок Funiferites/Cadoceras за сезон.

Крупные Kosmoceras’ы доступны с 23М-22 до 23М-18 включительно, т. е. это предположительно Coronatum.grossouvrei и самый низ Athleta.phaeinum. Граница Athleta.phaeinum и Athleta.proniae получилась не охарактеризована теоретически определимыми Kosmoceras’ами.

Фототаблицы аммонитов

Приведу отдельно фототаблицы некоторых найденных аммонитов с разбивкой по слоям. Включал иногда обломки или отпечатки, если он чем-то примечательны. После таблиц приведены ссылки на 4 стандартных вида/выложенную фотографию/фото в глине. Звёздочкой помечены образцы, найденные в приповерхностном слое, поэтому есть некоторые сомнения в их возрасте.

0-я фотаблица иллюстрирует полное содержание слоя 23М-11, надо же хоть где-то микропупки показать) При такой группировке фоток открывается широкий простор для «фотореставрации», например внешние обороты и пупок Binantisphinctes’а образуют практически идеальный аммонит.

Кроме Oppeliidae, остальные аммониты оказались достаточно близкими родственниками, но даже микропупки легко определить с точностью до семейства.

1. Pachyceratidae

Встречаются с основания серой глины до отметки примерно 1.1 м (последний обломок), целые до отметки 0.9 м. Представлены Erymnoceras’ами, возможные варианты: E. doliforme и E. coronatum. Считаю все слои, содержащие целых Erymnoceras’ов, относящимися к биогоризонту posterior подзоны Coronatum.grossouvrei. В перспективе добычи — самые проблемные аммониты, поскольку подкопанный келовей будет наползать на низ глинистой пачки, а оставшаяся ступенька из песчаника не даст этому оползню скатиться к известнякам. Наиболее целые пиритовые образцы сведены в фототаблицу 1. Также, приведу достаточно большую найденную ЖК(?) из слоя 0.5-0.7 м.

Крупнее 4 вида: 1147 (слой 0-1 м); f_1138 (слой 0,8-0,9 м); 1225 ( слой 0,7-1 м); f_1213 / cl_1213 (слой 0,45-0,65 м); 1236, 1294 (слой 0,2-0,45 м); 1733, 1746 (слой 23М-22); 1694 (слой 23М-23).

2. Kosmoceratidae

Зоны и подзоны названы по различным Kosmoceras’ам и их распределение — одна из основных целей всех раскопок. Поскольку не всегда понятно, микроконх ли попался и последний ли оборот сохранился, возможны некоторые неточности. Поэтому космоцерасы разделены на 2 категории: заведомо микроконхи с отпечатками ушка и крупные аммониты с привязкой к слою. Однозначно распознать цепочку K. posterior –...– K. proniae сложно, даже имея перед глазами ряд аммонитов, отсортированных по высоте залегания. Согласно рис. 7 из Статьи, можно вычислить подзону по соотношению рёбер и бугорков для K. gemmatum и аналогичных. Одна из сложностей — размер аммонита, в Статье анализируется последний оборот перед жилой камерой для достаточно крупных макроконхов.

2.1 Ушастые микроконхи

Крупнее 4 вида: 0818 ; 1250; 1709.

С остатками ушей нашёл 4 шт. за сезон, 3 более-менее целые, 4й половинчатый. Сами уши всегда были в ужасном состоянии, так что нормально извлечь их не удавалось.

2.2 Крупные с привязкой

Kosmoceras’ы размером примерно 35+ мм. Разбиты на несколько фототаблиц по высоте залегания, линии (K. (Z.) posterior – K. (Z.) grossouvrei – K. (Z.) phaeinum – K. (L.) proniae) и Kosmoceras s. str. ( K. (K.) pollucinum – K. (K.) bigoti – K. (K.) fibuliferum – K. (K.) gemmatum) разделять не стал. Высоты имеют некоторое пересечение — копал несколько раз за сезон, высота стоит фактическая, с округлением до 5 см. Если слои действительно наклонены, возникает систематическая ошибка в высоте, достигающая ~21 см для дальних от склона раскопов (высоты занижены и более высокие биогоризонты попадают в раскоп).

Крупнее 4 вида: 1206 (0.75-1 м); 1702, 1752, 1690, 1715, 2023 (23М-22); 1102 (0.5-0,7 м); 1283 (0.65-0,9 м); 1221 (0,9-1,1 м).

Ниже отметки 0,5 м ничего пристойного для фототаблицы не нашёл. Несколько аммонитов с микроконховой скульптурой было (типа 1709, фототаблица 2А), остальное бестелесное.

Крупнее 4 вида: 1791 , 0719 , 0770, 1769, 1698 , 1806 , 1782 , 2003 , 1808 (23М-21); 1210 /cl_1210, 1223 (0,95-1,25 м); 1227 (1,25-1,5 м).

Также, в слое встретились обломки близкого к K. fuchsi аммонита.

Выше 2 м ситуация с крупными Kosmoceras’ами резко ухудшается. Крупные аммониты встречаются в виде обломков или в сильно опесчаненых линзах. Сохран у них соответственный. При этом мелкие аммониты и пупки сохраняются неплохо, см например фототаблицу 0 или Перламутровый proniae (183). Насколько локальна такая ситуация — непонятно, глубоко в коренник в других местах не копал. Питаю большие надежды на слой 23М-0, где встречаются большие пиритовые аммониты, но объём раскопок в этом году ограничивался шурфом. Интересный вопрос — мне повезло с нижними слоями или же не повезло с верхними.

Крупнее 4 вида:1700, 1623, 1753, 1799 (23М-20); 0934, 0318, 0968, 0944, 0850, 0978, 0847 (1-2 м);

Крупнее 4 вида: 0940 (1-2 м); 0896, 0506, 0182 (2-3 м); 1550 (23М-18).

Крупнее 4 вида: 0919, 0843, 0909 (5,4-6,4 м), 0301, 0366 (23М-9), 0348 (23М-8), 1330 (23М-0), 1560 (23М-13), 1595 (23М-15).

Крупнее 4 вида: 2022, 2082.

Я конечно надеялся, что при последовательной раскопке слоёв станет очевидна последовательность (K. (Z.) posterior – K. (Z.) grossouvrei – K. (Z.) phaeinum – K. (L.) proniae), и можно будет привязать слои к подзонам/биогоризонтам. С учётом откопанных аммонитов, реально только попробовать найти границу K.Posterior-K.Grossouvrei. На сайте видел утверждение, что разделить их можно по коэффициенту ветвления (1 — posterior, 1-2 – grossouvrei, 2 – phaeinum). Но если посмотреть на K. posterior из Статьи (ф-ца 1, № 4, вынес на рисунок ниже), двойные рёбра у него — в порядке вещей. Хотел уже считать метрики (морфологию и размер) для последней четверти оборота «ребристых» аммонитов, но сначала решил обратиться к истокам)

Оказалось, что благодаря ordnung’у немцев, можно легко найти работы Brinkman’a, где он вводит K. obductum posterior, а именно 2 работы 1929 г.: «Статистико-биостратиграфические исследования среднеюрских аммонитов по вопросам видового и филогенетического развития. Трактаты Общества наук в Геттингене, математико-физический класс, Новая серия, 13, 3:1-241», «Монография рода Kosmoceras». Поскольку сначала нагуглил вторую и немецкого я не знаю совсем, сделал гуглоперевод - местами полный бред получился. К тому же автор очень любит сложные предложения с десятками запятых, и гугль начинает терять нить повествования, что меняет смысл на противоположный.

Опять же, представления Brinkman’a несколько устарели(?) - у него K.posterior это более поздняя форма K.obductum, а K.phaeinum не упоминается вообще, что приводит к линейке K.obductum – K.grossouvrei – K.proniae. Но сама работа мне весьма понравилась, особенно таблички отличий между похожими видами, и некоторый смысл уловить удалось. У Brinkman’ a основной критерий отличия K.Posterior от K.Grossouvrei – отсутствие явно выраженных рёбер на участке пупковые бугорки - бугорки на внешней стенке. Ещё говорится про некие «зоны роста», но их отличие от бугорков я так и не понял. При этом вскользь упоминается выраженность вентральных бугорков при гладком центре вентральной поверхности. Также, говорится, что боковые узлы расположены на 1/3 высоты боковой стенки.

Если посмотреть на отечественных K.Posterior, отсутствие рёбер не столь очевидно. Но вентральная поверхность сильно отличается для K.Posterior и K.Grossouvrei – боковые бугорки-выступы под углом к вентру против непрерывного ребра через вентр.

Если теперь попробовать разделить K.posterior и K.grossouvrei на фототаблицах, получится следующее: K. cf. Posterior=1102, 1702(?), 1752(?), 1210(?), 2023; K. cf. Grossouvrei=0719 , 0770, 1791, 1700, 1698 (?), 1227(?), 0934(?). 1806(?), 1221 наверное относятся к K. s. str. - слишком выраженные вентральные бугорки, и боковые располагаются примерно посередине боковой стороны. Исходя из этого, граница posterior и grossouvrei лежит в 23М-21, что соответствует распределению Erymnoceras’ов. Но критерии различия всё равно получаются очень субъективными.

3. Cardioceratidae

Крупнее 4 вида: 0780 (23М-0) - Eichwaldiceras, 0865(мергель, но не из плиты) - Eboraciceras carinatum. 0865й образец — по факту, единственный более-менее целый мергелевый аммонит из данного разреза за сезон. Достался он мне практически «бесплатно» - летом я разрез не посещал, и кто-то знатно поковырял мергелёвые слои прямо над моими глиняными раскопами. Небольшой дождик вызвал локальный обвал и обнажил аммонита. Собственно, именно благодаря нему я решился на шурф.

Если искать границу F. allae allae и F. allae compressum по соотношению высоты к ширине сечения, я бы выбрал слой 23М-13: нижележащие Funiferites имеют соотношение не больше 1.05, 80% вышележащих не менее 1.05. В 23М-13 аммониты распределились 9:6 выше/ниже 1.05, в этом слое разброс чрезвычайно широкий. С учётом этого, а также рис. 2B Статьи, граница Athleta.phaeinum и Athleta.proniae лежит именно в 23М-13, т. е. на уровне 4.5-5 м. В разрезе Змеинка на этом уровне наблюдается большое количество крупных давлёных Funiferites, частично заполненных бежевой глиной. По совокупности соотношения В/Ш и высоты залегания, мне кажется, что линейка 1657 (23М-14)-0562 (23М-13)-1342(23М-0) похожа на Funiferites allae allae - Funiferites allae compressum - Funiferites patruus.

Funiferites sp.: 1657, 1548, 1555 (23М-14) - Funiferites cf. allae allae; 0889, 0902, 0857 (5,4-6,4 м); 0160 (23М-10 ) - Funiferites cf. allae compressum. Остальные Funiferites: 0573, 0684, 0613, 1333, 1663, 1574 выкопаны из 23М-13, т. е. они allae allae или allae compressum.

1774 (23М-21) – вероятно, Funiferites cf. allae allae или же Pseudocadoceras — единственный Cardioceraridae из нижних 3.5 м разреза.

Ещё одного крупного 0556 нашёл в осыпи.

4. Perisphinctidae

Крупнее 4 вида: 1381 (23М-0), 2062, f_1113, 1768 (23М-21); 1765 (23М-21 приповерхностный), 1625, 1593 (23М-20), 1962 (23М-22).

Нижние 3 м глины содержат обломки крупных пиритовых Perisphinctidae, наиболее целые приведены в фототаблице 10. Это самые крупные пиритовые аммониты из разреза, но они сохраняются не очень. На примере 1686 (23М-21) можно увидеть, сколько суперклея уходит на сборку таких бубликов. Если осколков изначально было больше 5, даже не пытался собирать. 1830 из слоя 23М-19, на обратной стороне прилипли какие-то ихнофоссилии(?).

Остальные: 2045 (23М-23); 1786, 2002 (23М-21).

Самый крупный: 2046 из слоя 1-2м.

5. Oppeliidae

Sublunuloceras (?) sp.: 0828 (23М-0), 1835(23М-21), Brightia sp.: f_1331 , 1314 (23М-0); 0199 (23М-11), 1329 (23М-13), 0932, 2042 (5,4-6,4 м), 0646 (4,4-5,4 м).

6. Травмы и детали строения

4 вида крупнее: 1779, f_1760 (23М-21); f_0217(23М-11), f_1142 (1-2 м), f_1307 (23М-13, близко к осыпи), f_0852(2-3 м), f_0417, 0680 (5,4-6,4 м), 1387 (23М-13), 1159 (23М-16), 0879 (5,4-6,4 м), 0876 (1-2 м).

См. также 1113 фототаблицы 9 , травмы возможно содержит 1225 из фототаблицы 1. Мелкие повреждения есть у множества аммонитов, но не всегда можно с уверенностью отнести их к прижизненным - легче всего заметить шрамирование или другой протяженный сбой скульптуры.

1300 (0.9-1.1 м), 0519 (1-2 м), 1317 (23М-11), 1666 (23М-15), 1710 (23М-21). См. Также 2042 фототаблицы 11.

У Brightia сифоны встречаются иногда, для остальных аммонитов — по 1 шт. в коллекции.

См. также cl_2065 (23М-20) и 2085 (23М-21) Всего за сезон нашёл эти 2 шт. Шипастые, кальцит люминесцирует под УФ.

7. Не аммониты (прочее)

Наутилусы - Редкий зверь. За сезон поймал пару мальков ( f_1617 (23М-18), 1175 (0-1 м)).

Белемнитов много, обычны мелкие ростры. Привёл несколько с сохранившимся фрагмаконом. Для длинных фрагмаконов сечение переходит в эллиптическое, и это вроде бы не просто посмертная деформация. Протоконхов не находил — кончик фрагмакона не сохраняется. Фрагмакон часто пустотелый и рассыпается от любых нагрузок. При склейке получаются знатные Франкенштейны (1568). На 350 аммонитов шурфа нашёл около 15 фрагмаконов различной сохранности. По слоям: 1568, 2026 (23М-18), 1953, 1685 (23М-20), 0752 (23М-1).

1568, 1685 - Acanthoteuthis (опознаются по двум килям-гребням, расходящимся от вершины, за определение спасибо Alex'у).

Морские лилии, гастроподы (очень редкие и обычно не пиритовые, поэтому плохого сохрана), разные двустворки, в т.ч. Nukula типа 1595 (27 шт на 350 аммонитов шурфа), одинокая грифея 1744 из самых низов глиняной пачки (в мергелях ещё были, но там не собирал), ихнофиссилия (?) 1136, кусочек членистоногого 0785 и совсем непонятное без номера (оно и фотографироваться упорнео не хотело). Деревяшки фоткать не стал, но в верхах пару раз даже «полешки», симметричные относительно сердцевины, находил.

Пиритовая болезнь

Почти все собранные образцы чисто пиритовые, и не хочется терять всё, что нажито непосильным трудом)

Хорошая новость: я ни разу не видел существенной пиритовой болезни на образцах из келловея Змеинки (впрочем, и на келловее из Михайловцемента). За 2 года пропарафиненные и непропарафиненные образцы как из коренного слоя, так и из отвалов не изменились. С прошлого (2022) года не отмыл несколько образцов из отвалов, имеющих бурую ржавчину на полусмытом перламутре. Но и они визуально не изменились.

Плохая новость: весенние сборы (т. е. прошло 6-8 месяцев) из нижнего оксфорда Михайловцемента массово покрылись белёсым налётом(на самом деле — достаточно красивыми кристаллами-кустиками, см также обзор). Прошлогодние сборы с отвалов оксфорда — тоже. Большинство (но не все) этих образцов имело более серый цвет пирита (?), без каких-либо остатков перламутра. Возможно, это другая модификация пирита. Они были пропарафинены и лежали в закрытых zip-lock пакетах, но и это не помогло( Аналогичные образцы, но заведомо из коренного слоя, сборов конца сентября (т. е. прошло 3 месяца) пока не изменились, хотя по zip-lock’ам после парафина я их ещё не разложил.

Свои изыскания на тему обработки аммонитов надеюсь успеть выложить к началу следующего сезона. Эта заметка и так объёмная получилась, да и в очередной раз откладывать её публикацию неохота. Так что раздел обработка соответствует фактической препарации аммонитов в сезоне 2023.

Обработка

В полевых условиях образцы упаковывались в zip-lock пакеты, более-менее целым вкладывалась бумажка с номером, напечатанным лазерным принтером. Такая метка стойко переносит увлажнение, её можно даже мыть. Весьма удобным оказался следующий подход: фоткать на месте находки образец с биркой (ну и иногда образец в глине), отмечая также времена начала и конца раскопок каждого слоя. Кроме того, каждый слой складывать в отдельный пакет с подписанной этикеткой. Таким образом, получается два независимых способа определения слоя для аммонита: «цифровой» - по фоткам и заметкам, и «аналоговый» - по этикетке в пакете. При одиночных сбоях такое дублирование сильно помогало.

В течение пары дней, пока образцы не высохли (они увлажнены в естественном виде в глине), они отмывались мягкой щёткой, смоченной в растворе зубного порошка и промывались проточной водой. Если после такой процедуры перламутра оставалось мало, он дочищался в УЗ ванночке. Излишки влаги удалялись бумажными полотенцами, и аммониты с бумажками-номерами выкладывались в картонные соты от яиц для просушки в течение недели или больше при комнатной температуре.

Предварительно измеренная динамика изменения веса аммонита (обломка) после промывки такая: после 5 минут в воде и промокания бумажным полотенцем вес черепка составил 10694 мг, через неделю при комнатной температуре (22º, 35% влажности) 10430 мг. 50% влаги ушло за 0.7 ч, через 3 часа после начала сушки установилось постоянное значение 10430±2 мг. Либо за 3 часа аммонит полностью просох, либо из скрытых полостей вода вообще не выходит.

Расколотые аммониты склеивал суперклеем. Обычно склеивал перед парафином, но несколько раз пробовал соединять и пропарафиненные части. При этом время полимеризации клея существенно увеличивается, вплоть до нескольких дней.

Почти все просушенные аммониты варились в жидком парафине из ашановских свечей КД по 15+ минут, температура расплава порядка 100° С. Излишек парафина промокался чистой сухой ветошью, и образцы остывали в картонных сотах. Комбинация фотографирования номера при находке и сохранение пары аммонит+номер позволяло не запутаться в этой карусели из образцов.

Помимо защитной функции, мне больше нравятся пропарафиненные образцы нежели просохшие без покрытия. Со временем перламутр начинает отшелушиваться, и товарный вид находки падает. Для получения насыщенного цвета аммонит нужно намочить, а разумность многократного повторения водных процедур сомнительна. При ярком освещении существенная часть цвета остаётся и после парафина.

Дома фотографировал при помощи Canon 250d со стоковым объективом (крупные образцы, F16, яркость 0...-1, режим AV) и макрообъективом Sigma AF 105mm F2.8 Macro (аммониты меньше ~35 мм, F16, яркость 0...+1, режим AV). Таймер ставил на 2 секунды. Подсветка — круговая лампа «для сэлфи», фотоаппарат и подсветка закреплены на самодельном штативе из деревянных брусков 50*50 мм (обычный штатив шатался от затвора). Отделение фона в фотографиях делал в Paint 3D, сводил несколько снимков в GIMP.

Итого

При должном желании карьер Змеинка доступен с начала апреля по конец ноября, когда глина не промёрзла. В северной стенке местами обнажаются коренные слои с аммонитами с хорошим перламутром, существенной расчистки раскопок пока не требуется. Сами коренные слои копаются достаточно тяжело, реально рассчитывать на 20÷50 аммонитов всех размеров за день, из которых 0÷2 будут «публикуемы». Основное эмпирическое правило- если копать не тяжело, то это не коренной слой) С точки зрения сохранности и вероятности находки, слои на высоте 0,5÷2; 4÷6 и 9÷9,5 м представляют наибольший интерес.

Возраст окаменелости: Мезозой, Юра, Средняя юра, Келловейский ярус Место находки: Россия, Рязанская область, Карьер Змеинка Тип окаменелости: Беспозвоночные, Моллюски, Головоногие моллюски, Колеоидеи, Аммониты, Наутилоидеи, Белемниты