В последние перед выходными дни нарастало стойкое ощущение, что осень уже окончательно выдохлась, а зима так и не хочет приходить.

В субботу за завтраком я как бы невзначай сказал жене: "А не смотаться ли мне в Зачарованное Место?".

- Но ведь ты туда уже давно не ездишь, и вообще ты там практически ничего никогда не находил! – с удивлением сказала она.
- Так это замечательно, - успокоил ее я, - ты сама все время говоришь, что у нас дом просто завален моими ископаемыми. Чем меньше привезу новых, тем лучше!

С этими словами я, не оставляя ей времени на контраргументацию, набрал кипятка в литровый термос, прихватил со стола шоколадку, с лоджии - походную сумку и пару коробочек для находок, и менее чем через час уже выходил из машины в искомой точке путешествия.
Место было действительно зачарованное. Каждый раз бывая там, я ни разу не нашел того, чего хотел найти, но иногда мне попадалось то, чего я совсем не ожидал там увидеть. В первый раз я поехал туда в поисках оксфорда, несколько часов потратил на абсолютно безрезультатные поиски каких-либо выходов мезозоя вообще, и уже почти вернувшись к машине, наткнулся на верхний келловей, в котором мне попалось несколько неплохих аммонитов. В следующий раз я поехал туда уже на келловей, но сколько ни копал, не нашел даже обломков, махнул рукой, и тут же рядом обнаружил неуловимый средний оксфорд, впрочем, тоже не раскрывший мне в тот раз своих тайн. Потом были и другие поездки, и каждый раз Место мне что-нибудь подбрасывало, но всегда это было строго дозировано, чтобы я не расслаблялся и не вообразил себе, что втерся ему в доверие.

На этот раз Зачарованное Место встретило меня особой тишиной и утренней сыростью. Я решил не экспериментировать с бессмысленными раскопками, а пройти осыпи оксфордской глины в поисках того, что могло быть вымыто из нее за те многие годы, пока я там отсутствовал. Кое-что стало попадаться сразу: пара выцветших от долгого лежания на солнце раковин Bathrotomaria, несколько белемнитов, половинка кардиоцератиды, мелкие раковины гастропод Procerithium russiense, обломки двустворок – но все это было не то, я знал, что Место дразнит меня, не желая выдавать своих секретов.

Фиг. 1. Cardioceras excavatum.

Фиг. 2. Pachyteuthis cf. producta Gustomesov.

Фиг.3. Вверху: 1,3 - Procerithium russiense, 2 - Clathrobaculus fahrenkohli, 4 - Tornatellaea frearsiana. Внизу: 1 - Clathrobaculus fahrenkohli, 2 – Cryptaulax ?strangwaysi.

Впереди появилась сырая ложбинка, интенсивно заросшая облепихой. Когда до нее оставалось метров 5, с дерева слетела крупная сова и абсолютно бесшумно, как привидение, пролетела ложбинкой в сторону Широкого Ручья, по явному топографическому недоразумению именуемого на картах некоей Рекой. Пока я пытался осмыслить, как же она умудрилась пролететь через хитросплетения облепиховых кустов так бесшумно и не зацепив ничего крыльями, у меня уже почти из-под ног из самой гущи бесшумно поднялась вторая сова и также плавно и величественно удалилась к Широкому Ручью. Я понял, что это знак, но лезть через колючие дебри не стал, а, обойдя ложбинку, подошел к небольшому оксфордскому бугорку, спрятавшемуся за ней. Под маленькой норкой, по-видимому, недавно вырытой каким-то грызуном, в глиняной высыпке лежал, сложив лапки, и смотрел прямо на меня Пентакринус.

Фиг.4. Герой заметки - Пентакринус.

Собственно, в качестве лапок лежали два фрагмента стебля, а вместо глаз – отдельные членики, но я уже знал, что это только часть Зверя, которого мне решило подарить на этот раз Зачарованное Место. Членики Пентакринуса лежали довольно компактно и были быстро собраны, после чего пришлось методично – сантиметр за сантиметром – перебрать всю окружающую глину в поисках оставшихся фрагментов. Членики оказались на удивление разнообразными от крупных пятиконечных экземпляров до совершенно круглых более мелких, попалось и несколько совсем мелких фрагментов циррей диаметром от миллиметра. В конце концов, фрагменты резко закончились, и сколько я ни копал вокруг, больше ничего не встречалось. Видимо, это был одиночный экземпляр морской лилии, и все фрагменты уместились на площади не более четверти квадратного метра.

Фиг.5. Остальные фрагменты лилии, а также двустворок, раковин Bathrotomaria sp., Astarte sp, Cryptaulax sp., Pictavia laevigata.

Собрав все фрагменты лилии, которых в целом оказалось около сотни, я, естественно, решил вычислить горизонт, в котором ее нашел. Тут все-таки пригодились всегда имеющиеся под рукой на такой случай небольшое кайло и саперная лопатка. Под вскрышей из липкой глины, в которой были найдены все фрагменты, на глубине от 30 до 40 см пошла сухая очень хрупкая и достаточно легкая оксфордская глина коренного залегания. В ней встретились верхушка гастроподы Bathrotomaria, мелкая Pictavia laevigata, периодически попадались мелкие гастроподы рода Cryptaulax и желтые пятна, оставшиеся от полностью разрушившихся раковин аммонитов. Понять по этим пятнам, что это за аммониты, было абсолютно невозможно, но тут мне повезло – в одном из пятен сохранился фрагмент арагонитового слоя раковины. Сама раковина рассыпалась на ничтожные пазлы со стороной в несколько миллиметров, но сохранился крупный шип, по которому стало ясно, что принадлежал он крупному аммониту рода Euaspidoceras ex gr. oegir или какого-то близкого вида.

Фиг.6. Шип Euaspidoceras sp.

По совокупности находок выходит, что Пентакринус лежал в слое, относящемся к зоне Cardioceras densiplicatum среднего оксфорда. И я был бы в этом уверен, но Зачарованное Место не любит полностью выдавать свои тайны: среди члеников лилии в самом начале моих раскопок лежала половинка аммонита Amoeboceras cf. alternoides – а это уже верхний оксфорд, зона serratum.

Фиг.7. Фрагменты лилии и Amoeboceras cf. alternoides.

Конечно, аммонит мог быть просто вымыт из вышележащего слоя и попасть на уступ с члениками лилии сверху, но и сами членики могли «съехать» в это место таким же образом. Выходит, сама лилия может быть как из среднеоксфордской зоны densiplicatum, так и из зоны serratum верхнего оксфорда.

Оставалось только определить сам вид, и это оказалось таки самым простым делом во всей истории, поскольку оксфордских пентакринид у нас встречается совсем немного. Это Isocrinus pendulus Меуеr in Agassiz, 1835.


Интересно, какую загадку Зачарованное Место загадает мне в следующий раз?


P.S. Многие читатели могут задать резонный вопрос: так почему тогда - Пентакринус, а не Изокринус? Ровно потому же, почему все одноклассники вспоминают своих старых одноклассниц под девичьими фамилиями: они уже неоднократно могли выйти замуж и много раз поменять свои фамилии, но кто об этом знает кроме близких друзей и родственников?! Тем более, когда я его впервые встретил, он мне сам не представился.

Возраст окаменелости: Мезозой, Юра, Верхняя юра, Оксфордский ярус Место находки: Россия, Рязанская область Тип окаменелости: Беспозвоночные, Моллюски, Иглокожие, Морские лилии (криноидеи), Брюхоногие моллюски, Двустворчатые моллюски, Головоногие моллюски, Аммониты, Колеоидеи, Белемниты