На нашем сайте опубликовано уже много текстов и фотографий, посвященных отпечаткам мускулов на раковинах аммонитов. Но недавно в ходе нескольких дискуссий на эту тему я понял, что в своих рассказах упустил из виду одну казалось бы простую, но очень важную вещь - почему отпечатки мускулов видны НА раковинах аммонитов, если мягкое тело и мускулы находились В раковине?
Термин «отпечатки мускулов» (а в англоязычной литературе «muscle scars» - что-то вроде «мускульных шрамов») – это устоявшееся, но наверно не самое удачное название. Ведь на самом деле это не отпечатки мягких тканей как можно было бы подумать, а области прикрепления мускулатуры к раковине, они относятся не к мягкому телу, а к твердой раковине. Это части раковины, поэтому они, кстати, не так уж редко сохраняются в ископаемом состоянии. Но так их назвали и здесь я, следуя устоявшейся традиции, и дальше называю эти области прикрепления «отпечатками мускулов».

Мягкое тело аммонита, как и у современного наутилуса, находилось в жилой камере. Хотя аммонитовые жилые камеры могут очень сильно отличаться от наутилусовых, часть отпечатков мускулов у них явно имеют общее происхождение. На этом фото вы видите отпечатки мускулов современного наутилуса:

Это две широкие выступающие вперед области на дорсо-латеральных сторонах раковины. Снизу (и сверху) они соединены линией вдоль которой крепился задний край мантии.

Эти области рельефные и шершавые, они очень хорошо чувствуются на ощупь. Это дополнительные слои раковинного вещества, к тому же богатого органикой. У живого наутилуса поверх этих областей еще располагается специальная органическая пленка, довольно плотная и изредка сохраняющаяся в ископаемом состоянии.

Однако на самом деле толщина этих мест прикрепления мускулатуры очень невелика и в принципе их несложно стереть с раковины (к примеру наждачной бумагой). Так иногда делают продавцы раковин наутилусов, им видимо больше нравится когда внутренность раковины переливается ярким перламутром. В естественных условиях эти отпечатки мускулов также могут исчезать. Если условия на дне способствовали пусть даже слабому растворению раковинного вещества, или болтаюшийся в жилой камере осадок имел абразивные свойства, то отпечатки мускулов быстро растворялись или стирались, поверхность раковины становилась гладкой.

К счастью, так происходило не всегда. Если вода была нейтральной и не растворяла раковину, а осадок был мягким или просто малоподвижным, отпечатки мускулов сохранялись на внутренней поверхности жилой камеры. При этом они либо отпечатывались на зополняющем жилую камеру осадке, либо прямо «срастались» с этим осадком в ходе его фоссилизации.

Теперь надо сказать пару слов о строении раковины аммонитов. В целом принято считать что стенка раковины аммонита трехслойная. Под периостракумом (который обычно не сохраняется и не считается) лежит внешний призматический слой (тонкий и тоже обычно исчезающий), под ним перламутровый слой (толстый, арагонитовый, он в основном и сохраняется), под ним еще один тонкий внутренний призматический слой. На схеме выше слои самой раковины покрашены синим цветом. Эти слои непрозрачны и отпечатки мускулов сквозь них не просвечивают. Отпечатки мускулов в жилых камерах аммонитов мы видим только если толстый перламутровый слой удален или сильно растворен!

Лишь внутренний слой раковины полупрозрачен и отпечатки либо видны в нем и сквозь него (он часто "срастается" с ядром в процессе диагенеза), либо они могут сохраниться как часть самого ядра. Но если у нас сохраняется толстый арагонитовый перламутровый слой (как у юрских аммонитов из Михайлова, Марково, Дубков или аммонитов апта Поволжья), через него никакие отпечатки увидеть не получится.

То есть, для того чтобы найти отпечатки мускулов в жилой камере, нужно чтобы эта жилая камера сохранилась, а перламутр с нее был удален. Вот как процесс поиска отпечатков мускулов на аптских Deshayesites и Aconeceras описан в публикации Л.А.Догужаевой и Г.К. Кабанова: «Сохранность исследуемого материала такова, что наружные слои стенки, т.е. наружный призматический и перламутровый, можно отслоить, например, с помощью скальпеля , тогда как внутренний призматический слой остается на ядре. В тех случаях, когда удавалось это сделать, на свежих поверхностях ядер жилых камер наблюдались четкие контуры мускульных отпечатков, заполненных, как правило, белым налетом раковинного вещества» (http://cretaceous.ru/files/pub/doguzhaeva_kabanov_1988_ammo_muscles.pdf).

В некоторых случаях отпечатки мускулов сохраняются даже на ядрах плохой сохранности, таких, как аммониты из Песков.

Как правило, это три задних отпечатка, наиболее мощные и рельефные (хотя и небольшие) области прикрепления мускулатуры в раковине аммонита. Менее рельефные латеральные отпечатки сохраняются реже, хотя их можно найти на пиритовых ядрах жилых камер в Марково.

На пиритовых ядрах они, судя по всему, сохранились за счет покрывавшей их органической пленки, заместившейся более темным пиритом.

Но искать отпечатки мускулов на поверхности хорошо сохранившегося перламутрового слоя (например у аммонитов из Дубков) совершенно бесполезно, точно также, как и на поверхности раковин современных наутилусов. Раковина непрозрачна и никакие отпечатки мускулов через нее не проступают, если только она не сбита или не растворена достаточно сильно.

Однако отпечатки мускулов можно найти не только на ядрах жилой камеры, но и на ядрах фрагмокона. Например если отслоить перламутр с ржавых Михайловских аммонитов, на вентре и на пупковых стенках можно увидеть черные полоски – это тоже отпечатки мускулов, или, вернее, трассы отпечатков.

Дело в том что аммониты и наутилусы надстраивают раковину постепенно. Спереди они наращивают устьевую часть, а сзади строят перегородку за перегородкой. При этом они надстраивают вперед и области прикрепления мускулов, а старые области постепенно оказываются во фрагмоконе. В итоге во фрагмоконе возникают трассы отпечатков мускулов – сплошные или прерывистые линии состоящие из областей прикрепления мускулатуры. Одна из них проходит по вентру (от вентрального отпечатка), две – по пупковым стенкам (от дорсальных отпечатков) и еще две по боковым сторонам (от латеральные – они бывают видны гораздо реже).

У аммонитов с пиритовым заполнением фрагмокона эти полосы обычно замещены черным мелкозернистым пиритом, очень хорошо заметным (опять же только в том случае, если самый толстый перламутровый слой раковины удален!). Такие же трассы, но светлой окраски (собственно сохранившие остатки раковинного слоя) сохраняются иногда на известковых ядрах аммонитовых раковин.

В заключении я еще раз хочу повторить – раковина аммонита, как и раковина наутилуса, в целом не прозрачная. Никакие полоски и узоры на сохранившейся поверхности ее перламутрового слоя к отпечаткам мускулов отношения иметь не могут. Отпечатки мускулов располагаются внутри – между ядром и стенкой раковины. Прозрачным может быть только внутренний слой раковины. Он тоже может быть красивым и перламутровым, но он гораздо тоньше призматического слоя. Понять что перед вами – целая раковина или только внутренний слой очень просто – если у аммонита сохранился фрагмокон, то через внутренний слой будут, пусть даже слабо, видны лопастные линии, через всю раковину – нет. То есть если вы видите лопастные линии на фрагмоконе, можно поискать отпечатки мускулов, если перед вами раковина – отпечатки искать бесполезно. У моих любимых Kachpurites отпечатки мускулов очень хорошо сохраняются потому, что их внутренний слой раковины фактически слился с ядром, и он полупрозрачен. Но чтобы добраться до этого слоя нужно смыть арагонитовый слой раковины или найти образец на котором этот слой растворился сам.

Аммониты на этом фото выглядят яркими и перламутровыми, но по сути это ядра покрытые тонким слоем раковинного вещества. Лишь у образца сверху и слева отпечаток мускула проступает сквозь остатки основного пластинчатого слоя раковины, но и тут этот слой очень сильно растворен – будь он целым, отпечатки видно не было бы.

Тип окаменелости: Беспозвоночные, Моллюски, Головоногие моллюски, Аммониты, Наутилоидеи, Наутилиды