Ничто не предвещало, когда я просто обрадовалась выпавшему из конкреции бонусу - местонахождение в основном содержит фауну, и находки растительных остатков внятного вида здесь нечасты, их тут и не ждешь. Теперь, спустя полгода, этот листочек стал крепким орешком на мою голову.
Размеры видимой части листовой пластинки: 4,5 × 1,5 см.
Фото поближе
Фото с противоотпечатком
Поначалу ухватилась за версию Podozamites Braun 1843, вспомнив, что сайте есть несколько фото. Потом Интернет завел в сторону морфогруппы Phoenicopsis Heer, 1876, работы и эта прекрасная наглядность по ней пообещали родство находки с чекановскиями (Czekanowskiales, они же Lep­tostrobales), которые были то ли тоже хвойными, то ли гингковыми. Но разобраться с ними можно только по строению эпидермы и расположению устьиц, а это магия высшего уровня. И тут я открыла "Меловую флору Сахалина" А.Н. Криштофовича и Т.Н. Байковской (1960), откуда на меня глянула Feildenia (Torellia) O.Heer, 1878 из хвойных (ныне, как я понимаю, гинкговое Pseudotorellia) с цитатой: "Feildenia пока остается формальным родом для листьев, более или менее напоминающих Podozamites, но имеющих суженное основание и закругленную верхушку и не лентовидных, как у Phoenicopsis...".
Интересно, что у растений всех трех морфогенов, судя по всему прочитанному, было много общего: и наблюдались на территории будущего ДВ, к концу мела смещая ареал в северные широты, и предпочитали влажный умеренно теплый климат (он как раз установился в кампане, к которому относится местонахождение), и могли входить в рацион местных травоядных завров, будучи невысокими деревьями или кустарниками.

Ключевые слова (тэги): голосеменные, верхний мел, Сахалин, палеофлора, Gymnospermae, Upper Cretaceous